Мою бабушку зовут Галина Дмитриевна Дараган. Она родилась в 1937 году, то есть была совсем маленьким ребенком, когда подступила Великая Отечественная война. Однако хорошо помнит события того времени – самые яркие, самые горькие. «А ведь мне было всего четыре года, когда это началось. Представляешь? Всего четыре года! А будто все происходило вчера», – говорит она.
Бабушка разливает нам травяной чай, садится на диван и погружается в свои воспоминания. Говорит тихо, иногда прикрывает глаза, улыбается или хмурится. Но чаще всего она как будто дивится тому, что это действительно было, происходило с ней в начале 1940-х и оставило глубокий след в ее жизни, как и в жизнях миллионов других детей того времени.
«Не дай бог вам встретиться лицом к лицу с войной», – вздыхает бабушка. Она всегда находится в тревожном ожидании чего-то плохого, страшного: войны, катастрофы, голода. Считает, что сегодняшний мир – это лишь временное явление. Что когда-нибудь снова наступит лихолетье. Она боится за нас каждый день.
Бабушка всегда начинает с рассказа о своем отце. Единственное, что осталось от него – это память. Момент, когда семья была в полном составе последний раз. В тот день отца отправляли на фронт.
«Собралось много народу, – вспоминает бабушка. – Музыка играла. Марш веселый. Все шумят, болтают. Дорога шла в даль, а на ней грузовики. Солдаты прыгают в них. Я прижималась к ноге матери. Она на руках держала моего брата Костю, а сама была на сносях…» Бабушка на какое-то время замолкает, а я жду продолжения, хоть и слушаю ее рассказ уже не первый раз.
Через пару минут она продолжает: «Отец кротко целует нас по очереди. Хоть убей не помню его лица… Он подкидывает Костю. Тот визжит. Потом маму обнимает. И идет к грузовику. Как только отъезжает, старшая сестра Аня срывается с места и несется вперед, к машине. Какое-то время она бежит, а потом сильно отстает и останавливается…»
Отец бабушки, мой прадедушка, погиб на фронте в первый год войны. Сведения о нем не сохранились. Похоронен в братской могиле. Он так и не увидел своего пятого ребенка, родившегося в тот же год.
Виновата война
Бабушка говорит, что не помнит, чем они питались в то время. В памяти лишь краткий обрывок: на столе стоит кастрюля с горячей картошкой в мундире, а они, пятеро чумазых детей, с жадностью тянут руки, обжигаются, но все равно чистят эту картошку, чтобы поскорее утолить голод.
Мать целыми днями пропадала в колхозе. Старшие сестры работали вместе с ней. Пятилетняя Галя оставалась дома с младшими, и это было в порядке вещей. Сама еще ребенок, но на нее возлагалась такая ответственность.
«Помню, как сижу я с Костей и Тамаркой, а в доме начался пожар, – продолжает бабушка. – Кукла загорелась от свечи и начала плавиться. От нее занялась газета на столе. Я хватаю куклу и бросаю в ведро с водой. Голыми руками схватила. Обожглась. Костя с Тамаркой забились в угол и верещали. А я тушила стол».
Не такими должны быть воспоминания о пятилетнем возрасте. И мне жаль, что мою бабушку лишили счастливого детства. Война отняла его у всех ее сверстников.
«Мама моя болела часто. Но все равно много работала. Руки у нее были грубые, в волдырях. И вот как-то попросила она меня сходить за молоком. А я не пошла, уперлась. Дуреха! Устала от чего-то. Мама пошла за молоком сама. В дороге ей стало плохо. В тот день мама умерла… Как же я сейчас жалею, что не помогла ей тогда! Вдруг, если бы я ее послушалась, все бы обошлось!» – бабушка переживает, вздыхает. Я как могу успокаиваю ее. Говорю, что в случившемся виновата только война. Виновата во всех бедах, болезнях и смертях. Жестокая и беспощадная война.
Общая доля
Шел 1944 год. Дети лишались родителей и оставались совсем одни. Какая судьба ждала сирот того времени? Переполненный детский дом, до которого порой добираться в холодном поезде несколько суток. Согревались лишь в объятиях друг друга. Осиротевшие маленькие дети со скорбными, рано повзрослевшими лицами. Их увозили прочь от родного дома, от могил родителей. А за окном проносился серый мир, разгромленный войной.
«Ближайший приют был только на границе, в Кяхте. Мест там почти не было, а нас – целая толпа, целый поезд сирот. Кое-как разместили всех. Мы с Тамаркой спали в одной кровати, Костя с Валей – в другой. Аня была уже взрослая, с нами ее не было. Больше я с ней не виделась». Как выяснилось позже, уже после войны старшая сестра бабушки Аня в семнадцать лет вышла замуж и переехала с мужем на Украину. Отыскать ее и поддерживать с ней связь с помощью писем удалось лишь с середины 1990-х годов.
Что может быть страшнее детства во время войны и в послевоенное время? Когда ты брошен на произвол судьбы. Когда война забрала самых дорогих и нужных людей – маму и папу. Повезло, если есть братья и сестры, с которыми не разлучили. И вы идете вместе, бок о бок, преодолеваете трудности, адаптируетесь в незнакомом месте, свыкаетесь с общей участью.
Сегодня бабушка защищает сирот, о которых не всегда хорошо отзывается общество. А свой детский дом вспоминает как место, которому она всем обязана и благодарна за все, что оно дало ей и ее родным. Говорит, что детский дом не так уж плох. Там все были равны. Обуты, одеты и накормлены.
Если заглянуть в различные источники, то можно найти сведения, что к концу 1945 года в стране для детей погибших фронтовиков было открыто более 120 сиротских приютов, в них воспитывалось около 18 тысяч детей. Кроме того, создавались приюты за счет профсоюзов и других организаций.
«И все равно детский дом – это символ украденного детства», – невольно подумалось мне.
«Да у тебя глаза на мокром месте», – замечает бабушка. Чай давно остыл, мы к нему так и не притронулись. Я встаю с кресла, сажусь рядом с бабушкой на диван и обнимаю ее. Мы так сидим какое-то время. Каждая думает о своем. А может быть, об одном и том же. О том, что сейчас мы живем в мирное время и несмотря на большую разницу в возрасте мы вместе с самого моего рождения.
Бабушка – это моя вторая мама. Она по-настоящему ценит нас – своих дочек, внучек и правнучку. Она пережила много страданий и многое потеряла, когда была ребенком, и поэтому подарила нам то самое счастливое детство, которого не имела сама, но которого заслуживает каждый человек.
Элина БОСТАН.
