«Слагаю жизни своей песни…»: поэтесса Татьяна Ляпунова о творчестве и вдохновении

День ангела обладательниц этого имени празднуется всенародно.  Но, конечно, главные виновницы торжества они – Татьяны. В числе будущих именинниц и героиня нашей публикации Татьяна Ляпунова (на снимке) – прекрасная женщина, поэтесса и учитель с большой буквы, добрых четыре десятка лет сеявшая разумное, доброе, вечное в Выльгортской школе № 1. Не так давно мы писали о выходе в свет поэтического сборника ее авторства, а сегодня Татьяна Сергеевна любезно согласилась рассказать нашим читателям о себе.

– Имя дали мне отец и дед в честь своей безвременно ушедшей сестры и дочери Татьяны.  Причем называли меня ласково Танюшкой, с ударением на первом слоге. Добротой и настоящим чудом были окутаны все мои детские годы, которые провела я в отчем доме в деревне Беловке Нижегородской области. Помню песни, что пели мы с мамой на крылечке, украшенные яркими лоскутками пахучие веточки липы в праздник Семик, ветки березы, развешанные на резных узорчатых наличниках в Троицын день, нарядные, чистые избы в православные праздники, пасхальные яйца, веселые игры на морозных Святках и сенокосную страду, где детвора трудилась все лето. До сих пор в памяти запах ароматного жита, которое мы возили с тока в райцентр на железнодорожную станцию ночью. Зароешься в него с ногами по пояс, а жито, горячее от солнца, пахучее… Вдыхаешь  пьянящий аромат, покачиваясь в стареньком «газике».

Наша семья жила бедно. Отец, бывший председатель колхоза, рано ушел из жизни, мама за гроши работала в сельской лавке. Пенсию тогда не давали ни деду, ни за папу – по потере кормильца. Мне приходилось брать на прополку участ- ки с посадками свеклы, за это выдавали норму сахарного песка. Корова в нашем хозяйстве была настоящей спасительницей. Но сенокосных угодий не выделяли, и чтобы прокормить буренку, приходилось ежедневно жать в пролесках по десять больших корзин травы. Доила ее на лугах сама, а затем тащила огромное ведро с молоком, несмотря на малый росток. В то время мне было лет десять, но бабушка не могла мне помогать – от тяжкого деревенского труда уже была немощна, согнулась в три погибели. Как-то, помню, заболталась с подружкой возле колодца, а она мне кричит: «Ташка, чертовка, у тебя уж молоко-то все прокисло!» Ташкой меня бабушка называла, когда хотела пожурить за шалости. Нет милее воспоминаний о той безмятежной поре, они в моих стихах: «Я пешком прошагала б опять, в край того босоногого детства, повернуть бы то время вспять…»

«Учись, доченька…»

По предметам я успевала хорошо, изо всех сил старалась быть первой во всем, но после окончания средней школы в Курмыше устроилась работать на кондитерскую фабрику, так как мама сказала, что учить меня дальше семье не на что. Но судьба распорядилась иначе. Когда приехала домой за вещами, увидела одноклассницу, а та и скажи: «Что ж ты, Танька, с пятерками в институт не поступаешь? А я вот с тройками уже  документы подала!» Залилась я тогда горькими слезами, и мама сжалилась: «Иди, учись, доченька, как-нибудь выкрутимся…»

На историко-филологический факультет Горьковского пединститута им. М. Горького я поступила не без препятствий. Когда обратилась туда, набор был уже закончен, но обещали принять в виде исключения. Бежала на экзамен без подготовки, с еще сырыми, только что отпечатанными фотографиями, и вот незадача – перепутали мою фамилию и я долго ожидала вызова на экзамен, где уже писали сочинения. Приемную комиссию я сразила своей индивидуальностью, знанием творчества Пушкина, Лермонтова, а также милым окающим нижегородским акцентом: «Почему ж вы так окаете?» – спросили тогда, а я в ответ не растерялась: «Горький ведь тоже сильно окал!»

Выльгорт стал судьбой

Студенческие годы пролетели как миг. Хотелось романтики, и вот в 1971 году по распределению поехала преподавать русский язык и литературу в с. Ермицу Усть-Цилемского района Республики Коми – край домостроя и древних русских старообрядческих традиций.  Все здесь было внове – и лютые комары, и обширные половодья по весне, и прекрасные песни на усть-цилемской «Горке»…

Хотя и не было в планах оставаться здесь надолго, «…Но судьба моя меня здесь поджидала, Русь Печорская навеки задержала…» Именно в Ермице я встретила будущего супруга Семена Никифоровича Ляпунова, секретаря местной комсомольской организации и депутата Верховного совета.  Это был великий организатор, труженик и, как оказалось в будущем, прекрасный семьянин. Вместе с ним мы не только занимались в Ермице кипучей общественной деятельностью, но и сумели создать счастливую семью, родили сыновей Сергея и Игоря.

Уехать из Ермицы решились в одночасье, когда Семена позвали на должность главного механика в Выльгорте. Первое время я работала секретарем у председателя райисполкома Вениамина Савватьевича Осипова, он же выделил нам двухкомнатную квартиру.

Но душа моя рвалась в школу! Ведь учителем я мечтала быть сызмальства. Помню, в детских мечтах своих шагала на уроках между рядами парт, укутавшись в пуховый платок – в послевоенные годы деревенские школы отапливали плохо, женщины-учителя согревались именно так. Радости моей не было предела, когда в 1976 году, видя мои страдания, Вениамин Савватьевич устроил меня на работу в Выльгортскую школу № 1! Хотя он и сожалел о моем уходе: «Такой специалист, как ты, мог бы сделать головокружительную карьеру по партийной линии!»

В первой школе я преподавала русский язык и литературу почти сорок лет. Сейчас, хотя долгое время живу в городе и уже вышла на пенсию, сердце сладко екает, когда проезжаю местечко Худяево. Оставить родную школу после переезда в Сыктывкар и мысли не было!

В Выльгорте много дорогих моему сердцу уголков, людей и друзей. Именно здесь я словно освободилась, нашла выход своей творческой энергии в стихах. Стала писать, когда страдания полились через край души: уход матери, боль от этой огромной утраты, тоска по родной земле и чувство вины, что покинула ее. Как точно сказал Сергей Довлатов: «Поэзия есть форма человеческого страдания…» И у меня эти запертые в сердце страдания нашли выход в рифме:

«…Люблю я окающий говор

Простых и милых земляков,

По ребрам сердце бьет, как молот,

Почуяв родину отцов…»

Любовь и крепкую до боли незримую связь к родной Нижегородчине я пронесла через всю жизнь, она сквозит в строчках моего стихотворения:

«… Мой дом  – мое  родное гнездо, моя обитель, родное пепелище…».

В то же время я безмерно благодарна Выльгорту и Сыктывдинской земле – душевной, такой своей и близкой, ведь с ней связала меня судьба:

За все я жизнь благодарю,

А больше не ее, а Бога,

За ту далекую звезду,

Что позвала меня в дорогу.

За то, что я всегда в пути,

В пути и правом, и неправом,

За то, что есть куда идти

И что иду я неустанно.

За все, что Бог послал

                                      лишь мне,

За крест, что выбрала полегче,

Что вот иду я по Земле,

Слагаю жизни своей песню.

* * *

Наша юность беспечна,

Будто жизнь бесконечна,

Будто можно поправить,

Переделать, собрать.

Только как это сделать?

И как в чудо поверить?

И как быструю реку повернуть силой вспять?

Как с души камень сдвинуть,

Все преграды раздвинуть,

Полететь быстрей птицы

И поймать ту звезду?

Можно в мыслях стать Богом

И пройти все дороги,

А  в одну реки дважды

Не войти никому…

Талантлива во всем

– Как педагог, как личность Татьяна Сергеевна оставила ярчайший след в жизни школы, – рассказала «Нашей жизни» коллега героини, бывший директор Выльгортской школы № 1 Валентина Степановна Есева. – Она обладает редчайшим сочетанием женской красоты и ума, блестящего, глубочайшего, пытливого. Счастливы все те, кто находится с ней рядом, кому выпала честь быть ее учениками. Говорят, талантливый человек талантлив во всем: занимается ли она обустройством своего дома, вышивает ли лентами картины, плетет ли, шьет, вяжет, работает на огороде – ни в чем не приемлет неудач, во всем стремится к совершенству, проявляя железную волю и фантастическое трудолюбие. О ее чуткости и бескорыстии можно слагать легенды – скольким помогла, поддержала, душевно спасла. Любовь к ней близких, учеников и коллег безгранична.

…Той, что без изъяна,

Дарю я одну

Вам, Татьяна.

Прекрасней дамы вряд ли сыщет

На белом свете человек:

Ее улыбка жизнью дышит,

А очи источают свет.

Как Клеопатра, Вы прекрасны,

Талантливы, умны, горды,

Над красотой года не властны,

И над душой они слабы.

Она отличный литератор,

Всегда общительна, скромна,

Как венценосная богиня,

Как умница, как мать, жена.

Таких стихов, как у нее,

Клянусь, у Пушкина не слышал,

Купил бы сборник я ее,

Да жаль, что он еще не вышел.

Ну, если б мог, к ее ногам

Я бросил мира б все цветы

И возносил хвалу богам

За то, что были рождены.

Александр Лыткин, ученик Татьяны Сергеевны, серебряный медалист.

 

Посвящение Татьянам

Имя твое – Татьяна!

Мягкое и изящное,

Гордое и прекрасное,

Простое и возвышенное,

Тайной душу покрывшее.

Небесная покровительница есть у тебя –

Спасительница,

Голубица красная,

Одета во все атласное.

О, агница, Татиана,

Вселенская святительница,

Православная наставница,

Учредительница,  устроительница,

Благочестия  хранительница,

Всех Татьян защитница!

Вот такая ты женщина  классная,

Цени имя свое прекрасное,

Ведь в народе сказано не зря:

«Имя твое – твоя судьба!»