30 октября — День памяти жертв политических репрессий. Массовые репрессии в СССР проводились в период с 1927 по 1953 годы. Пик репрессий против православного духовенства пришелся на период Большого террора 1937-1938 годов. Тогда возросли непрерывающиеся аресты и расстрелы. По историческим данным, за десятилетие (1931-1941 годы) в православии было ликвидировано или арестовано от 80 до 85 процентов священников, то есть более 45 тысяч.
Сегодня же хотим поделиться с одной эпохальной историей о расстреле нашей землячки (единственной расстрелянной коренной жительницы Коми) Марии Шаламовой, историю которой изучила и поведала миру краевед из Зеленца Анна Малыхина. Именно благодаря ее трудам на судьбу расстрелянной женщины пролился свет.
Мария Шаламова
Во время долгих бессонных ночей в тюремной камере Мария вспоминала свое беззаботное и счастливое детство. Маша родилась 27 мая 1882 года в селе Ыб третьим ребенком в семье псаломщика Вознесенской церкви Александра Рогова. В 1886 году отца рукоположили во священника Чухломской Крестовоздвиженской церкви, тогда Марии исполнилось 4 года. В десять лет девочку отправили учиться в Устюжское епархиальное женское училище. Отроду спокойная и сосредоточенная она мечтала об иноческой жизни.
В 1899 году Мария венчалась со священником при Богородице-Рождественской церкви Прокопием Шаламовым. Пара всю жизнь хранила первую супружескую фотографию. Семья жила на родине мужа – в Вотче. Постепенно Шаламовы обрели родительское счастье – восьмерых детей. Они были также окружены заботой и любовью, как когда-то сама Мария в родительском доме.
Но настали другие, жестокие времена – гонения на священнослужителей. В 1922 – 1925 годах Прокопий Шаламов подозревался в сокрытии сдачи церковных ценностей. Вследствие чего ночью 1930 года все имущество священника конфисковали. На этом тяжелые испытания не кончились. Прокопий был раскулачен за невыполнение хлебозаготовок, при том, что своего земельного надела вовсе не имел. В начале следующего года семья Шаламовых столкнулась с неминуемым горем. Муж Марии был арестован и обвинен в контрреволюционной агитации. Затем Прокопия и еще нескольких односельчан отправили в «Дырнос дор», в полутора километрах от Сыктывкара. Там 28 мая 1931 года в 24 часа священник был расстрелян. Прокопию на тот момент было 55 лет.
Матушка Мария покинула Вотчу вскоре после ареста мужа. Дети в это время уже разъехались. Родные долгое время ничего не знали о судьбе главы семейства. Реабилитировали его только 19 мая 1989 года.
Так, Мария поселилась в деревне Кочпон возле церкви. Твердо решила, что всю оставшуюся жизнь посвятит помощи гонимым за веру Христову. Ссыльное монашество и духовенство обитало тогда во многих местах Коми края.
В августе 1934 года в Сыктывкар прибыла группа ссыльных из Арзамаса. Среди них был советский епископ Герман Вязниковский (Ряшенцев). Вскоре под его руководством при Кочпонском храме был организован кружок любителей церковного пения. В группе он также старался материально поддерживать ссыльных. Мария в этом ему помогала, собирая продукты и теплые вещи в селах под видом странничества.С этой целью она много раз посещала и село Ыб.
Неоднократно Мария просила у епископа разрешения принять монашеский постриг, это было ее заветной мечтой. Но попытки оставались тщетными. Слишком большой риск был навлечь беду, совершая тайное действо. На тот момент женщине было 54 года, и она чувствовала, что жить на земле осталось недолго.
Вот отрывок из письма Марии Шаламовой с просьбой о постриге:
«В течение тридцати трех лет вместе с супругом я несла все невзгоды и радости приходской жизни, стараясь быть не только спутницей по жизни, но и сотрудницей всей его пастырской деятельности. При последнем, предсмертном свидании с мужем в темнице, Прокопий еще раз подтвердил и укрепил мою волю в прежде избранном мною пути следования за Христом. С первого же момента после его смерти, когда горечь утраты еще была свежа в моей душе, я стала проводить в жизнь все то, о чем я дала внутренний обет перед Богом – стала служить всем невольным узникам Христовым. Поэтому-то я смиренно и припадаю к архипастырским стопам, раскрывая перед Вашим просвещенным взором тайники своей души, чтобы получить благословение на монашеский путь».
В феврале 1937 года группа верующих под названием «Священная дружина» во главе с епископом Германом была арестована. Обвинялись в контрреволюционной организации. Владыка на допросах отвечал: «Ссыльное духовенство Сыктывкара группировалось вокруг меня, но не для антисоветской работы, а исключительно в религиозных целях. Монашеской общины в Кочпоне не было, а была группа монахов, которые ко мне, как к епископу, обращались за советом духовного характера. В этой группе нас объединяла любовь к храму и пению. Считал своим долгом оказать моральную поддержку оказавшимся в условиях ссылки духовенству и материальную помощь им насколько хватало возможностей».
Во время допросов никто из обвиняемых не подтвердил существование в селе Кочпон контрреволюционной организации. Мария Шаламова вину не признавала. Но приговор был для всех одинаков: расстрелять.
Ночью их вывезли за город в закрытом фургоне. Остановились у старой мельницы близ речки Човью, дальше в лес приказали идти пешком. Лишь несколько конвоиров с собаками сопровождали процессию. Среди них был юный комсомолец, завербованный из студентов пединститута. Ему впервые доверили такое ответственное задание. Он с интересом присматривался к «врагам народа». Ничего страшного не разглядел в этих измученных людях.
Вид седовласого старика особенно поразил парня. Ему показалось, что человек сошел с иконы, перед которой каждый вечер молились родные самого мальчика. Это был епископ Герман. Он знал, что приближается самый главный момент в их жизни, и надо с достоинством встретить его.
Безмятежно и тихо было в лесу. Медленно опадали вперемешку ярко-желтые и кроваво-алые листья. Только их еле слышное шуршание нарушало ночную тишину осеннего леса.
Мария Шаламова был расстреляна…
Из первых уст
— Долгое время Лидия Шаламова, одна из дочерей и сыновей Марии, переписывалась с моей мамой Раисой Степановной. Они вместе учились в Усть-Сысольской гимназии. Во время войны Лидия работала секретарем-машинисткой в войсках Рокоссовского. После гостила на родине. Помню ее приезд в Зеленец, тогда я еще жила с родителями. Лидия Шаламова была уже пожилой невысокого роста женщиной. Мне запомнилось, как незаметно она проходила в комнату, выбирала самый укромный уголок и тихо о чем-то беседовала с моей мамой, — рассказывает Анна Малыхина.
Фотографии, где Мария Александровна Шаламова запечатлена в кругу своей семьи, краеведу прислала ее внучка Ирина Шаламова. Вместе с сестрой Татьяной в 1991 году они приезжали в Вотчу побывать в местах, где жили их предки – супруги Мария и Прокопий Шаламовы.
Автор Анна Малыхина. Подготовила Елена ВИШНЯКОВА. Фото из архива Анны Малыхиной
