Грандиозный переход
Мобилизованным надлежало прибыть в Архангельск к началу 1942 года. Однако огромное расстояние и особенности содержания оленей не способствовали выполнению этих сроков. Многим оленеводам пришлось преодолеть путь до двух тысяч километров.
Директор Лайского оленесовхоза Андрей Смирных был назначен комиссаром первого оленеводческого отряда из Коми АССР. Формирование эшелонов началось 28 ноября 1941 года в селе Усть-Уса и деревне Новикбож. Прибывали мобилизованные и олени из Усть-Цилемского, Усть-Усинского, Ижемского, Ухтинского и Кожвинского районов.
В то время были 50-градусные морозы. Тем не менее, стояла задача доставить оленеводов и оленей на фронт с минимальными потерями. Ноябрь и декабрь в тундре – суровое время. Полярная ночь, морозы и метели затрудняли передвижение. Но командованием в Москве было принято решение гнать оленей «попасом» – своим ходом, не отрывая от кормления. И если первому ушедшему в путь эшелону хватало корма, то последующим приходилось сворачивать в сторону для поиска богатых ягелем участков тундры, что задерживало продвижение и создавало отставание по времени.
После изнурительного двухмесячного перехода в пункт назначения из Коми края прибыло 310 оленеводов, 1529 оленей и 381 комплект саней с упряжью. В феврале 1942 года прибывшие из Коми АССР, Ненецкого национального округа и Лешуконского района Архангельской области базировались в населённых пунктах Рикасиха и Воргозоры Архангельской области. Здесь до отправки на фронт в течение нескольких недель проводилась подготовка новобранцев.
– Сначала мы ничего не могли понять, зачем столько оленей гонят по тундре в Архангельск. Сопровождавшие нас военные говорили, что будут организовывать воинские подразделения, – вспоминал Егор Ледков, участник переброски оленьего отряда из Ненецкого национального округа в Архангельск. – В течение месяца мы стали проходить тактическую подготовку. Несётся было оленья упряжка, и вдруг застрочат пулемёты. Тут животные сразу в сторону бросаются или вовсе встают как к земле приросшие. Выкапывали в строю траншеи и целиком с упряжкой туда входили. Внезапно нас погрузили в эшелон. Впервые в жизни олени в вагоны зашли. Спрашиваем у начальников: «Куда нас везут?». В ответ слышим: «Воевать!».
Оленеводы сильно переживали, ведь в ходе отправки на фронт многие олени погибли от голода и по другим причинам. Мобилизованный из Надыма Алесей Ледков вспоминал:
– На Мурманск в товарных вагонах ехали. Олени у нас ослабли совсем, шатаются. Командиры придумали надевать им на головы торбы с сеном – ешь, мол, не хочу! А они, родимые, сено-то не едят!!! Когда из вагонов выгружались, четвёртая часть их погибла уже.
Уникальные воины
В марте 1942 года в Мурманске были сформированы две отдельные оленно-лыжные бригады, находившиеся в подчинении 14-й армии. А это девять оленно-лыжных батальонов и несколько тысяч оленей. Остальные подразделения были переданы в резерв и вошли в состав 19-й армии. Ездовые олени появились на Мурманском, Кандалакшском, Лоухском и Мисельском направлениях Карельского фронта. Оленеводы оказались отличными воинами, особенно в условиях привычного Севера. Это прирождённые следопыты, меткие стрелки, выносливые лыжники, неприхотливые в пище и опытные устроители быта в условиях вечных холодов.
В ходе изнурительных боёв Мурманской наступательной операции в апреле-мае 1942 года войска 14-й армии не смогли пойти в наступление. Были большие потери, оленно-транспортные батальоны попадали в окружение, сражались и вырывались из «котлов». Погибали как бойцы, так и их верные «служивые». Дело осложнялось сильными морозами, увеличившими потери.
В таких условиях именно олени стали почти единственным средством доставки грузов и эвакуации раненых. Со 2 мая начались ожесточённые бои, и оленеводы уже не справлялись с потоком раненых и обмороженных. Санитарно-эвакуационная служба докладывала, что олени выбились из сил.
На сегодня во многих источниках указывается, что за годы войны на оленях были транспортированы 10 142 раненых солдата. Каждому полковому медицинскому пункту на время боёв передавали нарты. Тяжелораненных укладывали на носилки, закрывали меховым одеялом и грузили на сани. Затем носилки вместе с раненым привязывали к нартам (использование спальных мешков исключало обморожение). Санитарная эвакуация проводилась с переднего края боевых действий. Иногда расстояние до медпункта составляло до 150 км.
К слову, многие мобилизованные с севера взяли с собой и лаек — собак, которые вместе с оленеводами выполняли боевые задачи.
По снегу и воде
Во время Мурманской наступательной операции была организована высадка морского десанта в районе мыса Пикшуев в губе Западная Лица. Вместе с 12-й отдельной бригадой морской пехоты высадился оленно-транспортный взвод в составе 22 ездовых, 200 боевых оленей и 75 саней.
Ненецкий оленевод Николай Хатанзей предложил связать сани цепочкой и тянуть их на берег. Когда все сани были спущены на воду, олени прыгнули по трапам и поплыли за ними к берегу.
– Высаживать оленей было непросто, – вспоминал участник тех событий Александр Данилов. – Сначала их обвязывали и опускали в шлюпки, а потом сбрасывали за борт. И они плыли за теми, которые в шлюпках. Ну а нарты связывали цепью и буксировали.
В ходе майского десанта на мыс Пикшуев оленно-транспортный взвод под командованием Семёна Шерстобитова эвакуировал с поля боя почти 1500 раненых. Он же вспоминал:
– Спокойно виртуозно управляя оленями, минуя простреливаемые врагом тропы и перевалы, отважные оленеводы пробирались по отвесным скатам. Раненые и обмороженные десантники своевременно вывозились к морю, а боеприпасы доставлялись на поле боя.
Только один командир отделения Иван Шаршин вывез 22 тяжелораненных, доставил до медсанбата 135 человек, транспортировал на передовую 2800 кг боеприпасов и 12 700 кг продуктов.
«Арктические танки»
Командование Красной Армии, оценив достоинства оленеводов, начало широко использовать их возможности и навыки в условиях севера. Олени имелись во всех отрядах, засылаемых в тыл врага для выполнения боевых задач, в период походов партизанских и разведывательных групп. Так, известна невероятная история, когда лихой каюр Иван Пьянков промчался на упряжке мимо вражеского караульного дозора, успел набросить на одного из фашистов тынзей (аркан) и притащить его в штаб части. За что был удостоен медали «За отвагу». Такую же награду получил и Алексей Ледков за то, что вызвался обнаружить огневые точки врага. Для этого он промчался на упряжке перед опорным пунктом, выскочил на открытое место и пролетел перед ошеломлёнными фашистами, которые опомнились и с опозданием выдали огнём свои пулеметные расчёты.
Также олени использовались и для обеспечения постов воздушного наблюдения, оповещения и связи, застав пограничных войск, находящихся в тундре в отрыве от своих баз на сотни километров при полном отсутствии дорог.
На упряжках доставлялось артиллерийское и миномётное вооружение, боекомплекты к нему, патроны и пулемёты. Олени везли горючее, средства минирования, имущество связи, продовольствие, фураж и многое другое. Выносливым животным доверили доставку приказов и донесений в штаб, писем и посылок фронтовикам.
Даже в авиации служили транспортные олени, подвозя к самолётам авиабомбы и патроны. Они были незаменимы для доставки боеприпасов к дальним аэродромам. Оленеводы искали в лесу наших лётчиков, совершивших вынужденную посадку. Среди спасённых были даже Герои Советского Союза Захар Сорокин и Сергей Курзенков, пилоты истребительных и авиационных частей Северного флота.
При вынужденной посадке и невозможности дальнейшего взлёта самолёты разбирали и эвакуировали. На больших нартах вывозили моторы повреждённых бортов. Однажды ездовой Фёдор Вокуев на шести оленьих упряжках доставил в неразобранном виде немецкий истребитель Messerschmitt Bf. 109.
Известно, что за годы войны на оленях были эвакуированы 162 повреждённых самолёта. А зимой 1942-1943 годов было вывезено около 90 тонн цветного металла из остатков сбитых воздушных судов противника. В условиях бездорожья, на пересечённой местности оленеводы проявляли инициативу и находчивость при выполнении заданий.
За военные зимы оленьи батальоны 14-й армии Карельского фронта вывезли с поля боя целую дивизию раненых бойцов, свыше 17 тысяч тонн боеприпасов и других военных грузов, по бездорожью доставили на фронт 8 тысяч солдат и офицеров.
В зимний период штабы соединений перемещались из одного контрольного пункта в другой исключительно оленьим транспортом. Известно, что так передвигались и высшие военные чины, например, командующий 14-й армией генерал-майор Владимир Щербаков. Даже командующий Карельским фронтом Кирилл Мерецков проехал вдоль фронта на оленьей упряжке и, как говорили, отметил капризность животных.
Сохранились воспоминания фронтовиков-оленеводов, которые отмечали, что даже при артиллерийском обстреле животные не паниковали. За универсальность, выносливость и спокойствие на Карельском фронте оленьи упряжки по праву назывались «арктическими танками».
Недавно во Дворце культуры Усинска была развёрнута выставка об истории оленно-транспортных батальонов. В экспозиции проводятся воспоминания Ивана Чупрова, уроженца села Кипиево Ижемского района Коми АССР: «Для уничтожения вражеского опорного пункта командование полка решило привезти реактивный миномёт «Катюшу». Установили его на широкие доски – своеобразные лыжи. Командир приказал мне подогнать четыре оленьи упряжки. С их помощью миномёт доставили близко к переднему краю. Как огненные стрелы, полетели в сторону врага реактивные снаряды, от вражеского опорного пункта остались одни головёшки. После стрельбы установку быстро перевели в походный порядок, и оленьи упряжки потащили её к дороге. Командир части перед строем объявил мне благодарность».
Иван Чупров был награждён двумя медалями «За отвагу», а после войны удостоен звания «Лучший оленевод Коми АССР» и двух медалей «За трудовые отличия».
Маскировка и отдых
Использование оленей в условиях военных действий имело и ряд сложностей. Большое их количество затрудняло маскировку в районах сосредоточения. Оставляемая упряжками дорога легко обнаруживалась авиацией противника.
Ветеран 31-й бригады Иван Филатов рассказывал:
– Помню, первое время немцы не воспринимали всерьёз наши оленно-транспортные эшелоны. Иногда, если нам нужно было незаметно пробраться в тыл врага, мы надевали маскхалаты, цеплялись за оленя, и он бежал по снегу. Оленя было видно, а нас – нет. Когда фашисты поняли, что олени на войне – это тоже бойцы, начали их расстреливать.
Вражеские лётчики с большим старанием охотились за оленьими упряжками. Оленеводы, оберегая своих подопечных, специально шили белые попоны для рейдов в тыл врага, использовали для укрытий крутой берег реки, склон горы, лесок. Но это не всегда помогало. Следуя по свежим следам нарт, немецкие лётчики нагоняли упряжки и расстреливали каюров и оленей.
Обычно в грузовую нарту запрягалось три животных, в легковую – четыре. Средняя нагрузка на одну нарту составляла 150, а иногда и 250 кг, за сутки преодолевали около 25 — 30 км. Нарты с грузом в основном двигались шагом со скоростью 5 — 6 км в час. В пути были 10-минутные остановки для отдыха оленей, проверки упряжи и нарт. С приближением весны олени становились не такими выносливыми: сказывались перегрузки и нерегулярное питание.
Не менее экстремальными были и условия службы оленеводов. Они ютились в снежных ямах, покрытых ветками и плащ-палатками. Дров не было, а сырые ветки кустарника не горели. Тёплого обмундирования и обуви не хватало. Продовольствие и боеприпасы подвозились с перебоями. Многие бойцы болели. Был падёж оленей. Личный состав направлялся для расчистки дорог от снега, что выматывало бойцов.
Исходя из этого, оленно-транспортные подразделения были сезонными частями. На лето одних бойцов переводили рядовыми в стрелковые части, а других оставляли пасти оленей и направляли в тыл. Во время выпаса в тылу ремонтировали упряжь и нарты, заготавливали фураж и продовольствие, в том числе ягель, рыбу, лосиное мясо, ягоды, грибы, а также дёготь, смолу. Проводили ветеринарные мероприятия и изготавливали новые нарты. Летом восполняли численность оленей.
Возвращение домой
Оленьи батальоны были расформированы в конце 1944 года после завершения Петсамо-Киркинесской операции. Оленеводам было предложено отправиться на родину через Баренцево и Белое моря. Но в силу культурного и духовного мировоззрения они отказались плыть и самостоятельно возвратились домой к осени 1945 года.
Многие олени коми, ненцев и саамов, которых вывели в долину реки Паз на юге полуострова Варангер в 1944 году, остались там. И ещё долго норвежская коммуна Финнмарк использовала оленей. Жители тех мест вспоминали, что было оставлено около 1200 оленей, которые после влились в стада, пасшиеся в долине до войны. Это дало толчок развитию местной популяции, ведь олени коми и ненцев в полтора раза крупнее саамских.
Архивные источники утверждают, что в 1947 году в ненецкую тундру, в стадо колхоза «Нарьяна ты», вернулись семь ездовых оленей. Они, повинуясь многовековому инстинкту, прошагали полторы тысячи километров, переправились через множество рек и вернулись в родные места. Только… семь из семи тысяч, которые помогли отстоять Советское Заполярье.
Память о подвиге каюров и их верных оленях увековечена послевоенным поколением победителей. Так, в Нарьян-Маре и Мурманске установлены памятники. В селе Ижма Республики Коми в 2016 году открыт мемориал, посвящённый бойцам оленьих батальонов. А первый памятник в Коми им был установлен 31 августа 2015 года в деревне Новикбож Усинского района. Сельчане говорят, что на Красном знамени Победы есть капельки крови каюров и их боевых товарищей – оленей и сторожевых собак.
23 февраля автору публикации удалось побывать там на торжественном митинге и убедиться, как бережно местные жители хранят память о 120-ти не вернувшихся с фронта земляках.
Ольга КАЛМЫКОВА.
По информации из сборника «Оленно-транспортные батальоны в снегах Заполярья».
Фото автора.
